Читать книгу "Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1  - Вероника Мелан"

Точно.

В собственном сердце и чужих глазах.

Вслед невидимому гостю я отправила сигнал: «Приходи еще. Жду с нетерпением. Пообщаемся».

Черт, страдать мне за это – не перестрадать.

*****

Уровень 15. Лоррейн.

Кайд.

(8 Graves – Beast)

Его прижало ночью, сразу после полуночи. Вдруг повело, когда мир начал расслаиваться на пласты. Уехал в небытие потолок от квартиры, мигнули и погасли звезды.

Сидящий в ставшем ненавистным кресле, Кайд сжал одновременно зубы и подлокотники. Ему впервые показалось, что он потерял всякий контроль, превратился в мчащийся через невидимое пространство сгусток. В нем будто передвигались блоки, детали, запасные части; казалось, он разваливается на части и одновременно отращивает жабры. Мутило.

Дварт искал любую стабильную зацепку, якорь, и не находил. Девчонка сделалась недоступной, а попытки отыскать нечто схожее по действию – нежное, обволакивающее и успокаивающее – проваливались. Точнее, практически не начинались. Душила жажда неизвестного происхождения; сила изнутри распирала так, что ему хотелось орать. Туда, в космос, где оголилась крыша…

Галлюцинации. Сколько-то он раскачивался в кресле взад-вперед, как беспокойный маятник.

Как она научилась ускользать? Как?

Безо всякой цели и направления вздымалась и клубилась агрессия.

Зная, что этого делать ни в коем случае нельзя (сколько времени – начало второго?), он все равно не удержался – качнулся назад.

И уперся спиной уже не в свое кресло, а в то, которое стояло в спальне на четырнадцатом, в Нордейле.

У Айрини в квартире.

Темная комната, полутороспальная кровать; лунный свет. Тумба со старым телевизором, безвкусная картина на стене. Слишком обычный шкаф, почти примитивная обстановка – она не подходила хозяйке. Точнее, не шла… внутренней ее части.

Кайд путался.

Он переместился сюда, чтобы… Чтобы побыть. Закрылся всеми щитами, какими только мог – понял, здесь переждать галлюцинации будет легче. Даже если просто смотреть на спящее под одеялом женское тело.

Чужая квартира в его присутствии тоже разъезжалась, трещала по швам. Стабильным оставался только центр с кроватью, видимо, его во сне автоматически держала девчонка.

Сильная. Молодец.

Он выдохнул. Медленно откинулся назад. Закрыл глаза.

И, вероятно, в полудреме сбросил часть щитов.

Потому что, когда открыл глаза, Айрини сидела на кровати, прижимала одеяло к груди и смотрела на него… Со страхом? Нет, скорее, с очень большим напряжением. Молчала. Будто чувствовала, что трогать его сейчас нельзя никак – ни словом, ни жестом, ни даже прикосновением к близлежащему пространству.

В какой-то момент ему почудилось, что сквозь одеяло пробился желтый свет, но в последнее время он почти привык к галлюцинациям, научился не обращать на них внимания. Вот прямо сейчас справа от него расходился по доскам паркет – раскладывался, как в компьютерной игре, исчезал доска за доской.

Девчонка, широко распахнув глаза, смотрела туда же – на пол… Она тоже это видит? Ощущает?

Ему нельзя было приходить. Но сидящая на постели – желанная добыча. Однако он шевелением мизинца способен сломать больше, чем восстановить.

Ему душно, дико от происходящего, ему бы просто успокоиться. А она смотрит ему в глаза с таким выражением, будто видит в них те самые галактические ветры, обжигающие нутро. Сидит оцепеневшая, не шелохнется.

Кайд поднял лицо – потолок ее квартиры исчез тоже. Что за напасть? Айрини посмотрела туда же.

– Ты это видишь? – спросил хрипло.

Насколько много она ощущает? И откуда такая развитая восприимчивость?

– Ты очень чувствительная. Откуда?

Теперь он держал ее взглядом жестко, словно раба на натянутой цепи. Он желал знать ответ – его бесконтрольная сила толчками выливалась наружу, как нефть из пробоины.

Собеседница не дрогнула, хотя могла бы. Держалась.

– Я такой родилась.

Ответила тихо – он услышал. Звезды над ее домом танцевали так быстро, будто ход времени изменился. Один час как один век… Кайду хотелось закрыть глаза и качаться. А еще больше – поспать. Устаканиться, перестать быть сложным набором функций, но ощутить себя единым привычным куском плоти.

– Ты научилась нейтрализовать мою энергию…

Не спросил – заключил. Ему становилось легче, пока они говорили. Почему она так влияет на него? Обезболивает. Но чувства – обрывки, связанные выводы – не держались в нем дольше вспышки от пролетающей кометы.

Оказывается, он ждал ответ. Придавил взглядом сильнее.

И она отозвалась.

– Мне пришлось…

Такая… странная. Некрасивая снаружи, идеальная внутри.

– Ты… несуразная.

В ней что-то не стыковалось. А внутри него самого жилы временно превращались в лианы. Иллюзия то возникала, то рассеивалась.

– Много у тебя секретов…

Он теперь улавливал что-то из ее прошлого в целом, но упускал детали – слишком быстро летел куда-то, изменялся.

Нужно отсюда уйти. Опасно. Он себя почти не понимает.

– Зачем ты приходишь ко мне? Дразнишь?

Женщина… Войти внутрь, успокоиться. Не будет жажды, не будет мучений.

«Нельзя» – лишь на границе сознания все еще стоял страж, удерживающий от вмешательства с применением силы.

– Ты мне нравишься.

Неожиданный ответ. Кайд медленно втянул воздух, медленно его выпустил – один из центральных узлов в нем распустился. Стало легче дышать. Надо же, из всех красных кнопок, которыми он был обложен на километр, она выбрала единственную зеленую. Сказала то, что пролилось на потрескавшуюся почву водой. О том, что нравится ей – Кайд знал сам. Но честно произнести это вслух? В ситуации, где напротив тебя сидит тот, кто временами обращается в инопланетного монстра? Стальные нервы.

– Жаль, что поздно.

Сам не понял, что хотел ей этим прояснить. Зачем-то опять разошелся по швам паркет, на этот раз слева. Айрини бросила взгляд туда же. Кайд расслабился еще больше – он не один. С ним вместе «это» видит кто-то еще.

– Как… – откинулся в кресле, чувствуя, как мутящая разум волна медленно отступает, – ты нейтрализуешь мою энергию? Расскажешь?

Его веки – тяжелые и утомленные – опускались.

– Расскажу, – послышалось тихо, – когда придет время.

Придет время… Времени много. Она снова нажала зеленую кнопку – расскажет. Сама, без принуждения. Согласие – это приятно.